#
Un jour, longtemps après notre disparition, à nous autres, les contemporains de Vassyl, des hommes et des femmes diplômés de cette université, diront fièrement dans une conversation avec quelque collègue : "J'ai étudié à l'Université Vassyl Stous, savez-vous." Et il est peu probable que quelqu'un se souvienne alors des pays de Stous, Akhmiétov et Ianoukovytch.
Когда-нибудь, после нас, современников Васыля, уже зрелые мужчины и женщины, выпускники этого университета, в разговоре с кем-либо из коллег гордо произнесут: «Я закончил университет имени Стуса!». И вряд ли вспомнят земляков Стуса Ахметова и Януковича.
Семен Глузман
Ihor Kalynets |
Pavlo Tytchyna |
Bohdan-Ihor Antonytch |
Ivan Svitlytchny |
Pavlo Tytchyna |
Borys Oliinyk |
Oleksandr Potebnia |
Там же, в лагере милый, мягкий, даже какой-то нежный львовский поэт Игорь Калынець заставил меня прочитать “Войну и мир”, прежде отторгнутую мною из-за советской школьной “программы”. Он, “буржуазный украинский националист”, научил меня по-настоящему любить Лескова. И он же, Игорь, открыл мне великолепного раннего Тычину и невероятно красивого Антоныча. И почти ежедневно он читал мне свои новые стихи, совсем не “политические”, настоящие, чувственные. Я был слушателем №2, первым, разумеется, был Мэтр, Свитлычный. Там однажды он произнёс слова, врезавшиеся в мою память: “Стихотворения – это коридоры, соединяющие прошлое с ненастоящим”. Такое может произнести только Поэт.
Затерянная в уральських лесах зона ВС 389/35 открыла мне Украину, её историю, её культуру. Настоящую, искреннюю культуру, к которой ни поздний Тычина, ни всегдашний Борис Олийнык не имели никакого отношения. Там я узнал от украинских литераторов-заключенных о великих Потебне и Хомском, о порождающих грамматиках, о мудром современнике Лотмане, нашедшем укрытие в полусоветском (или – недосоветском) Тарту. Мы говорили и слушали по-украински и по-русски, не замечая разницы в языках. Там, в уральской тайге, мы были хранителями культуры. Какой культуры? Ну, разумеется, европейской.
Смерть Стуса была трагедией всей европейской культуры. Василь Стус был великим поэтом. Искренним, не знающим порочного ремесла мимикрии. Такие не могут выжить в условиях постоянной тоталитарной лжи.
И, на мой взгляд, продолжение трагедии Стуса – навязывание творчества этого богоизбранного поэта в школьной программе. Стус – не для всех. Дорога к пониманию Стуса – длинная, нелёгкая.
30 червня 2014, 11:05
Семен Глузман
Mauvaise foi.
* * *
Illya Jytnikov |
"Tout Juif est un prophète", mais parfois, certains, sont des prophètes de mauvaise foi. Prophètes roués. Faux-prophètes.Et même faux Méssie - Shabatai Zvi pour ne citer que lui.
...
Mitrokhin's Archive |
Faux-cul, comme Illya Jytnikov, mon grand-père. Il a rejoint la gestapo soviétique lorsqu'elle portait le nom d'OGPOU, Direction politique générale pan-soviétique, en 1932.
...Semion Glouzman a connu les deux, Vassyl Stous et Illya Jytnikov. Ce dernier a très bien pu rencontré Stous lors d'une opération du KGB. Retraité-suppletif.
...
Aucun commentaire:
Enregistrer un commentaire