Sentsov, 110ème jour de la grève de la faim

[The time is running out]

110 днів як увімкнув зворотній відлік своєї пекельної машини "терорист" Олег Сенцов.

"Ми просто йшли, у нас нема зерна неправди за собою."

Il y a deux ans, le journal "Avtonom" avait proposé des extraits des lettres que Aleksandre Koltchenko écrivait aux siens.  J'en ai traduit quelques uns en ce jour, le 110ème de la grève de la faim de Oleg Sentsov. 

Aleksandre Koltchenko a été "condamné" à 10 ans de camps dans la même affaire que Sentsov.

Numéro 31 sur la Liste Sentsov.

Je disais à Oleg Sentsov que j'avais demandé aux amis de m'envoyer "Les aventures de Cipollino". Il s'est étonné : "Pourquoi ? Puisque nous vivons déjà dans un conte."

Mais je lis peu ces derniers temps. En revanche lors du transfert quelqu'un racontait les horreurs qui se passaient dans les [camps à] régimes spéciaux dans une certaine région. Nous étions une vingtaine de personnes et je n'avais pas l'impression que c'étaient des gens particulièrement impressionnables. Mais la moitie avait, comme moi, les yeux humides, chacun se retenant de pleurer. Des choses effrayantes.

В беседе с Олегом Сенцовым поделился, что хочу попросить товарищей прислать мне «Приключения Чиполлино». Он удивился: «Зачем? Мы и так живем в сказке». Все последнее время почти ничего не читаю. Зато во время этапа на сборке один человек рассказывал об ужасах на особом режиме в одном из регионов. На сборке нас было 20 человек, и мне не показалось, что они были особо впечатлительными и сентиментальными. Тем не менее, когда я смотрел на лица других людей, почти у половины из них, как и у меня, глаза были влажные – каждый изо всех сил старался сдерживаться, чтобы не заплакать. Очень страшные вещи

Je n'ai aucun lien avec "Pravy Sektor". Je suis un anarchiste et un antifasciste et ne partage absolument pas les opinions nationalistes. Je considère que le nationalisme, même "raisonnable" porte en lui un danger et une menace à la liberté, égalité et fraternité.

К «Правому сектору» я не имею никакого отношения. Я анархист и антифашист, и националистических убеждений не разделяю. Я считаю, что национализм, даже «здравый» несёт в себе опасность и угрозу для свободы, равенства и братства.

Je reste partisan de l'idéologie anarcho-communiste. Mais je m’intéresse aussi aux conceptions théoriques et l'expérience de lutte des socialistes-révolutionnaires de gauche et des socialiste-révolutionnaire maximalistes, comme ceux des syndicalistes et des communistes des soviets ouvriers, des autonomistes, des nationalistes de gauche, etc. Depuis le début du conflit à l'Est de l'Oukraïne, j'ai été et je reste ferme sur une position antimilitariste internationaliste, et contrairement à certains autres qui se disent "de gauche", je n'avais pris le parti d'aucun des deux camps. Malheureusement, à cause d'un manque d'information il était difficile d'élaborer une position plus constructive. J'ai donc été très surpris que certains soi-disant camarades se permettent d'écrire sur les réseaux sociaux à mon sujet, que si je n'étais pas en prison je serais soldat dans un bataillon de volontaires dans le Donbass. Triste à dire, mais même les enquêteurs et le procureur n'allaient pas aussi loin dans l'invention d'histoires à faire peur que ces soi-disant camarades.

Я по-прежнему придерживаюсь анархо-коммунистических взглядов. Хотя мне интересны теоретические концепции и опыт борьбы левых эсеров и эсеров-максималистов, и синдикалистов, коммунистов рабочих советов, автономистов, опералистов, левых националистов и т.д. С начала вооруженного конфликта на востоке Украины, я занимал антивоенную интернациональную позицию и, в отличие от других некоторых так называемых «левых», не поддерживал ни одну из сторон. К сожалению, из-за дефицита информации более конструктивную позицию сложно было сформировать. Поэтому для меня было странным прочесть, что некоторые так называемые товарищи позволяют писать обо мне в интернетах: мол если бы меня не закрыли, то я бы сейчас воевал в зоне АТО в составе одного из добровольческих батальонов. Огорчает, что даже следователи и прокурор не нагоняли такой жути, как эти так называемые товарищи.

Je n’essaie pas de plaire au pouvoir oukraïnien, ni de jouer sur les sentiments patriotiques de mes compatriotes, simplement après l'hiver 2013-2014, j'ai perçu l'hymne oukraïnien autrement, avec le même sentiment de ferveur que l'Internationale, la Varsovienne, Power In A Union, Solidarity Forever, Which Side Are You On ?, Bella Ciao !, et encore Courage camarades, marchons au pas !, et d'autres chants. Après avoir vu comment les gens sur la Place de l'Indépendance (elle était pleine), tous, comme un seul, enlevaient leur chapeau, et tous, comme un seul chantaient l'hymne... C'était vraiment très fort. Jusque là pour moi, c'était juste un des symboles étatiques de l'Oukraïne, et son exécution, un rituel sans beaucoup de signification. Pendant et après les événements de l'hiver 2013-2014, chacun de ces vers s'est empli de sens. "Nous sacrifierons nos âmes et nos corps pour notre liberté". Pour beaucoup de gens, dont moi, ces paroles sont devenues quelque chose de plus grand qu'un vers de l'hymne national.

Я не пытаюсь заигрывать ни с украинской властью, ни на патриотических чувствах своих соотечественников, просто после зимы 2013–2014 годов я стал по-другому воспринимать украинский гимн, с таким же трепетом, как и «Интернационал», «Варшавянку», «Power In A Union», «Solidarity Forever», «Which Side Are You On?», «Bella, ciao!», еще «Смело, товарищи, в ногу!» и другое. После того, как увидел, как люди на Майдане Незалежности (он весь был заполнен) все, как один, снимают шапки и все, как один, поют гимн… Это было очень сильно! До этого для меня этот гимн был всего лишь одним из государственных символов Украины, а его исполнение – ритуалом, не несущим никакой смысловой нагрузки. Во время и после событий зимы 2013–2014 годов каждая его строчка, как будто наполнилась смыслом. «Душу и тело мы положим за нашу свободу». Для многих людей, и для меня в том числе, эти слова стали чем-то большим, чем строчка государственного гимна.

english